nostalgicСвоей властью пригласил, обошлось без вашего покорного.
Какими соображениями он при этом руководствовался - трудно сказать. Профессор был полный псих, приглашать его в ешиву(!) прочесть 4(!) лекции о Торе и экологии(!) - полный сюр, 22, перебор-с.
Просто нудного и заумного чувака вынесли бы с завидной лёгкостью, чай, не привыкать. Этот же зачем-то дребезжал, повизгивал, обращался к отдельно взятым лицам в аудитории и - хуже всего - постоянно хохмил. О том, что это остроты, мы догадывались, едва он принимался тоненько хихикать.
Хуйню при этом нёс дичайшую - к сожалению, запомнились только отголоски мешанины из советских и израильских реалий, Пиночета, праотца Авраама, Иосифа Прекрасного и закона сохранения чегототам.
После первой лекции я побежал к шефу, но тот был неумолим. Контракт, дескать, на четыре полуторачасовых выступления уже подписан, ит ничаво, пущай ешиботнички уму-разуму наберутся.
Посещения обязательны, два прогула в месяц светят отчислением.
Так бы прохвессор и трепал нам мозги шесть часов с тремя перерывами, кабы не
bormor.Вы не подумайте, никакой инициативы мой Савецкий брат не проявлял (от этого дождёшься!). Он мирно сидел в углу и слегка кунял. И надо ж было тому случиться, что именно его наше светило избрало мишенью для своих беспощадных парфянских острот.
О, сколько нам мгновений чудных!
bormor был замечателен, смугл, большеголов и большеглаз, широкогуб, чернобров и носил потёртую вышитую тюбетейку. На все наезды профессора реагировал мирных покачиванием головы и усмешкой в чёрные усы. И всё бы, собственно, сошло тому с рук и с других конечностей тоже, не подстрекни его вожжа под хвост обратиться с вопросом.Речь его, как сейчас помню, шла о политиздате. И вот, гнусно подхихикивая, он говорит:
- Молодой человек, вы, конечно, знаете, что такое политиздат? И конечно, хахаха, сейчас нам расскажете, правда?
bormor слегка улыбнулся и вежливо наклонил голову.- Политиздат, - сказал он с достоинством и расстановкой, - Это сокращение из двух слов, которое дальше не нужно сокращать.
Продолжить профессору уже не дали. Он покинул негостеприимные стены "Ор Самеаха" и никогда более не возвращался.
