Здоровый афроамериканец баскетбольного роста, косая сажень в плечах, больше тридцати фунтов веса для погружения. Джонсон - это его так звали, а фамилия у него если и была, мне сие неведомо, а коли и было ведомо, так давно быльём поросло.
Так уж вышло, что Джонсона в нашей пёстрой и тёплой компании называли ниггером - с его же подачи.
(Как меня называли, не скажу - вполне лестно, но малопристойно.)
Мы тогда почти месяц провели вшестером - два фламандца, бразилец, австралийский немец, жид и негр.
Потом я Джонсона долго-долго не видел.
Четыре года назад гуляю с женой по торговому центру Малха в Иерусалиме, подхожу к эскалатору - ба! Кого я вижу?!
Подскакиваю к Джонсону, кулаком, как положено, в грудь, громко и радушно приветствую по всем правилам: "Эй, ниггер"!
По законам жанра на этом месте мне полагается обознаться, а Джонсону оказаться совсем другим ниггером баскетбольного роста. А вот фигу вам. Джонсон оказался Джонсоном и очень даже мне обрадовался. А вот жена до-олго подбирала с пола челюсть...
Мораль придумайте сами.
